Натан Бедфорд Форрест. Биография - Jack Hurst
Контракт Форреста с округом Шелби на содержание заключенных был заключен 8 мая 1875 года и должен был действовать в течение пяти лет. На момент проверки у него было семь охранников и "тридцать пять белых мужчин и шестьдесят черных мужчин, четыре белые женщины и восемнадцать черных женщин; всего 117 человек". Репортер обнаружил, что из 6 000 акров острова хозяйство Форреста занимало почти четвертую часть, "из которых 800 акров расчищены и обрабатываются, или будут обрабатываться этим летом, следующим образом: хлопок - 550 акров; кукуруза - 150; просо - 30; ирландский картофель - 50; сладкий картофель - 10; огород - 3; промискуитет - 7....". Было отмечено, что Форрест "потратил 20 000 долларов на обустройство этого места" и не получил никакой прибыли, "за исключением древесины, которую он продал в городе". Следует помнить, что прошлой зимой он снизил цену с семи долларов до четырех долларов за шнур, а в следующем сезоне он будет поставлять на рынок 20 000 шнуров, что позволит сохранить цену и принесет пользу обществу". Он был обязан платить округу Шелби "десять центов в день за всех [заключенных], которых к нему отправляют. Таким образом, округ получает чистую прибыль в размере пятидесяти центов в день, не говоря уже о плате за токарей, газ, охрану и другие расходы....".3
Форрест продолжал участвовать в общественных и политических мероприятиях. 14 мая его имя стояло в длинном списке тех, кто призывал к массовому собранию граждан в поддержку предлагаемой мемориальной статуи Роберта Э. Ли в Ричмонде. В качестве председателя он созвал 2 августа собрание Демократического исполнительного комитета округа Шелби. В сентябре он был заметен на встрече выпускников Седьмой Теннессийской кавалерии в Ковингтоне, постоянно подставляя голову "палящему" солнцу в знак уважения к случаю и передвигаясь большую часть времени верхом. Когда его попросили выступить с речью, он согласился сесть в седло, неожиданно став похожим на сентиментального старика.4
Солдаты Седьмой Теннессийской кавалерии, леди и джентльмены: Я называю солдат первыми, потому что люблю их больше всех. Я очень рад встретить вас здесь сегодня. Я люблю этих доблестных людей, с которыми я был так тесно связан во время войны. Вы вряд ли можете понять, что должно твориться в голове у командира, когда ему приходится встречаться с храбрецами, которые на протяжении четырех лет войны и кровопролития бесстрашно сражались за дело, которое считали правым, и которые, даже предвидя, как и мы, что война скоро закончится катастрофой и что мы все должны сдаться, все же не дрогнули, а шли к победе во многих сражениях, и в последних сражениях сражались так же смело и упорно, как и в первых. Я не забываю и о тех храбрецах, которые спят холодным сном на полях кровавых сражений последней войны. Я люблю их и чту их память. На поле боя меня часто подзывали к тем, кто был сражен, и они обнимали меня за шею, притягивали к себе, целовали и говорили: "Генерал, я сражаюсь в своем последнем бою и скоро уйду. Я хочу, чтобы вы помнили о моей жене и детях и заботились о них". Товарищи, я вспомнил их жен и детей и позаботился о них, и я хочу, чтобы каждый из вас тоже вспомнил о них и присоединился ко мне в труде любви.
Товарищи, сквозь годы кровопролития и изнурительных маршей вы были испытанными и верными солдатами. И в годы мира вы были хорошими гражданами, и теперь, когда мы снова объединились под старым флагом, я люблю его, как в дни моей юности, и уверен, что вы тоже любите его.... Некоторые считали, что наши общественные воссоединения - это неправильно, и что они будут провозглашены на Севере как свидетельство того, что мы снова готовы разразиться гражданской войной. Но я считаю, что они правильные и нужные, и мы своим поведением и достоинством покажем нашим соотечественникам, что храбрые солдаты - это всегда хорошие граждане, законопослушные и лояльные люди.
Солдаты, я боялся, что не смогу быть с вами сегодня, но я не мог смириться с мыслью о том, что не встречусь с вами, и я всегда буду стараться встречаться с вами в будущем. И я надеюсь, что вы будете продолжать встречаться из года в год, и приводить с собой своих жен и детей, и пусть они, и дети, которые могут прийти после них, наслаждаются вместе с вами радостью ваших встреч.
Толпа трижды приветствовала его, и он, казалось, не мог оторваться. Корреспондент "Лавины" сообщил, что после своего выступления он сошел с места, смешался с толпой и "с величайшим терпением выслушал остальные речи". Воспоминания о прошлом, должно быть, были предпочтительнее размышлений о настоящем. Национальная политическая кампания 1876 года оказалась, возможно, самой ожесточенной в истории США: республиканец из Огайо Резерфорд Б. Хейс противостоял демократу из Нью-Йорка Сэмюэлю Дж. Тилдену в борьбе за преемника Гранта. В результате тупиковой ситуации, которая грозила привести ко второй гражданской войне, а также запугивания демократов в стиле Клана, по оценкам, сократили количество голосов южных республиканцев на 250 000. Тупиковая ситуация сохранялась в течение нескольких месяцев, пока власти пытались урегулировать критические, противоречивые итоги выборов в Южной Каролине, Луизиане и Флориде.5
Два ближайших соратника Форреста, Ишем Г. Харрис и Джон Т. Морган, были избраны в Сенат США на этих выборах; Уэйд Хэмптон одержал победу в спорном голосовании за пост губернатора Южной Каролины; а Джеймс Чалмерс был избран в Конгресс от Миссисипи. Чалмерс, конечно же, был вторым командиром в форте Пиллоу, и этот факт вновь воскресил кровавые призраки. Газета "Нью-Йорк таймс" заявила, что если бы голоса в Южной Каролине, Флориде и Луизиане были засвидетельствованы в пользу Тилдена, и он был бы избран вместо Хейса, то Север - через двенадцать лет после Аппоматтокса - проиграл бы Гражданскую войну Югу: "Это будет знаком порабощения нации мятежниками". Писатель отметил, что террористическая "ружейная политика" демократов, введенная в 1875 году, превратила незадолго до этого радикальный республиканский Юг в консервативную вотчину, где на избирательные участки приходили только самые смелые республиканцы. Кровавые кампании стали нормой в Южной Каролине, Флориде и Луизиане, а жестокое запугивание сыграло
